Вера Лотар-Шевченко (фр. Véra Lautard; 10 марта 1899[1], Турин, Италия — 10 декабря 1982, Новосибирск, СССР) — итальянская и советская пианистка - Училась в Генуе у Альберто Берсани, затем во Флоренции у Эрнесто Консоло. Выступала с итальянскими оркестрами.
Вышла замуж за эмигранта из Росийской империи Владимира Шевченко, инженера-акустика, работавшего также над созданием смычковых инструментов (современные журналисты утверждают, что в Париже у него была репутация «русского Страдивари»). В 1939 году вместе с мужем переехала в Советский Союз. В 1942 году была арестована. Отбыла 8 лет заключения на Урале.
Освободилась она в начале 1950-го. Ей в каком-то смысле "повезло": трудовую повинность она отбывала на кухне. Однако годы мытья посуды в ледяной воде имели страшные последствия – пальцы пианистки были поражены артритом.
"Из лагерной жизни она хорошо помнит кухню, где ей пришлось работать много лет. "Я там переворачивала тысячи котлет", – не раз говорила она. И помнила женщин, узниц лагерей, которые всегда хорошо относились к ней, поддерживали ее, давали ей теплые вещи. "Если бы не они, я бы не жила", – говорила Вера Августовна. Для них она всегда оставляла на своих концертах два первых ряда. На всякий случай. Если они придут. Бесплатные места. Она их оплачивала сама – покупала билеты", – вспоминает Михаил Качан.
Вера Августовна рассказывала, как мечтала играть все эти годы и "играла" на любых досках, на кухонном столе – как на клавиатуре рояля, любую свободную минуту, чтобы не забыть.
В начале 1950-х в Нижнем Тагиле она вышла на свободу.В музшколу Веру Лотар-Шевченко устроить согласились, но вначале не педагогом – бывших заключенных на преподавательскую работу не брали, – а "иллюстратором" на уроки музыкальной литературы. Все эти годы для Лотар-Шевченко главным оставалось одно: вернуть пианистическую технику и выйти на сцену. В Нижнем Тагиле она восстановила технику, работая до крови из-под ногтей.
В начале 1960-х она переехала в Барнаул и стала солисткой Алтайской краевой филармонии.
В декабре 1965-го Лотар-Шевченко давала сольный концерт, играла Баха и Дебюсси.
"Гаснет свет, и на сцену выходит скромно, даже буднично одетая сутулая пожилая женщина. Она приближается, и вас охватывает ощущение, что по сцене движется пылающий факел. Выкрашенные хной ярко-рыжие волосы, подрумяненные щеки, но, главное, глаза, горящие таким неистовым светом, что от них трудно оторваться. Она устраивается поудобнее, кладет руки на клавиши, вы переводите взгляд на них и… вас охватывает оторопь. Узловатые, изуродованные артритом пальцы. Что можно сыграть такими руками? И тем более изумляет и потрясает то, что слышишь после первых же звуков. Это можно назвать только одним словом: волшебство – победа духа над немощным телом".
В 2005 году в Новосибирске состоялся первый фортепианный фестиваль памяти Веры Лотар-Шевченко. Со временем он "перерос" в международный конкурс пианистов ее имени.
Реабилитирована Вера Лотар-Шевченко была лишь через семь лет после смерти, в 1989 году.
(источник - https://www.sibreal.org/a/30222868.html)
Вышла замуж за эмигранта из Росийской империи Владимира Шевченко, инженера-акустика, работавшего также над созданием смычковых инструментов (современные журналисты утверждают, что в Париже у него была репутация «русского Страдивари»). В 1939 году вместе с мужем переехала в Советский Союз. В 1942 году была арестована. Отбыла 8 лет заключения на Урале.
Освободилась она в начале 1950-го. Ей в каком-то смысле "повезло": трудовую повинность она отбывала на кухне. Однако годы мытья посуды в ледяной воде имели страшные последствия – пальцы пианистки были поражены артритом.
"Из лагерной жизни она хорошо помнит кухню, где ей пришлось работать много лет. "Я там переворачивала тысячи котлет", – не раз говорила она. И помнила женщин, узниц лагерей, которые всегда хорошо относились к ней, поддерживали ее, давали ей теплые вещи. "Если бы не они, я бы не жила", – говорила Вера Августовна. Для них она всегда оставляла на своих концертах два первых ряда. На всякий случай. Если они придут. Бесплатные места. Она их оплачивала сама – покупала билеты", – вспоминает Михаил Качан.
Вера Августовна рассказывала, как мечтала играть все эти годы и "играла" на любых досках, на кухонном столе – как на клавиатуре рояля, любую свободную минуту, чтобы не забыть.
В начале 1950-х в Нижнем Тагиле она вышла на свободу.В музшколу Веру Лотар-Шевченко устроить согласились, но вначале не педагогом – бывших заключенных на преподавательскую работу не брали, – а "иллюстратором" на уроки музыкальной литературы. Все эти годы для Лотар-Шевченко главным оставалось одно: вернуть пианистическую технику и выйти на сцену. В Нижнем Тагиле она восстановила технику, работая до крови из-под ногтей.
В начале 1960-х она переехала в Барнаул и стала солисткой Алтайской краевой филармонии.
В декабре 1965-го Лотар-Шевченко давала сольный концерт, играла Баха и Дебюсси.
"Гаснет свет, и на сцену выходит скромно, даже буднично одетая сутулая пожилая женщина. Она приближается, и вас охватывает ощущение, что по сцене движется пылающий факел. Выкрашенные хной ярко-рыжие волосы, подрумяненные щеки, но, главное, глаза, горящие таким неистовым светом, что от них трудно оторваться. Она устраивается поудобнее, кладет руки на клавиши, вы переводите взгляд на них и… вас охватывает оторопь. Узловатые, изуродованные артритом пальцы. Что можно сыграть такими руками? И тем более изумляет и потрясает то, что слышишь после первых же звуков. Это можно назвать только одним словом: волшебство – победа духа над немощным телом".
В 2005 году в Новосибирске состоялся первый фортепианный фестиваль памяти Веры Лотар-Шевченко. Со временем он "перерос" в международный конкурс пианистов ее имени.
Реабилитирована Вера Лотар-Шевченко была лишь через семь лет после смерти, в 1989 году.
(источник - https://www.sibreal.org/a/30222868.html)
